Это единственная современная гостиница в центре города, где часто проходили самые разнообразные митинги вплоть до съезда Объединенной партии народа Сейшельских островов. Публика здесь демократичнее, и в какой-то мере отель был противовесом, даже антиподом закрытого, узкокастового Сейшельского клуба. После провозглашения независимости из-за нехватки подходящих зданий в отеле размещались появившиеся в Виктории иностранные посольства.

Для меня этот отель почти всегда был основным пристанищем во время пяти поездок на Сейшельские острова. Здесь редко бывают туристы (пляжи далеко), нравы не чопорные, цены сравнительно умеренные и можно быстро перекусить в просторном зале-веранде, выходящем прямо на улицу, на Длинный пирс. Отсюда в любой уголок Виктории рукой подать — от президентской резиденции в обширном парке за часовой башней до единственного в Виктории большого кинотеатра «Олиан». Позади отеля стадион — место чуть ли не всех массовых демонстраций, митингов, парадов, не говоря уж о спортивных соревнованиях, самые популярные из которых, бесспорно, футбольные матчи. Играли на этом стадионе и советские спортсмены.

Однако вернемся от «Пиратского герба» к серебристой башенке с часами, где всегда много народу. На парапетах главной почты, здания суда, магазинов сидят десятки сейшельцев, в основном мужчины, несмотря на предупреждающие надписи «Сидеть запрещается» на стенах официальных учреждений. Кто и когда поместил тут эти таблички, никто не знает, и, понятно, внимания на них не обращают. Здесь не только своего рода наблюдательный пункт за жизнью города, фланирующими прохожими, туристами со всего света, но и своеобразная «биржа труда» — тут собираются ищущие работы, мастеровые люди, поденщики, сюда приходят и наниматели.
Обычно второй этаж занимает семья торговца — хозяина магазина или лавочки на первом этаже. Но в последние годы более преуспевшие и зажиточные торговцы переехали с узких душных улиц торговой Виктории, построили виллы в горах, на прохладных, хорошо продуваемых ветрами с моря зеленых склонах, а старые кварталы все больше заселяются городской беднотой.